Капитан пожал плечами:

– Может быть, новые модели лишены… – Он безнадежно махнул рукой и поднес бокал к губам.

Арвелл отпил немного из своего бокала и решил, что атмосфера взаимопонимания в конце концов установилась. Он докажет капитану, что вовсе не сумасшедший. Напротив, его воззрения вполне обычны. Теперь самое время воспользоваться преимуществами сложившейся ситуации.

– Надеюсь, сэр, – сказал он, – астероид не доставит вам особых хлопот.

Капитан досадливо поморщился:

– Мистер Арвелл, вы упрашиваете меня совершить, по сути, антиобщественный поступок. Для меня, как для человеческого существа, сам факт вашей высадки на астероиде будет чем-то вроде проявления собственной несостоятельности. В нашу эпоху никто не бывает одиноким. Мы держимся все вместе, жмемся друг к другу, многолюдье обеспечивает нам ощущение покоя и безопасности. Мы поддерживаем друг друга.

– Совершенно верно. Но необходимо также допускать и возможность индивидуальных различий. Я – один из тех немногих, которые искренне хотят уединения. Из-за этого я могу казаться чудаком. Но, разумеется, к моим желаниям следует относиться с уважением.

– Гм-м-м… – Капитан серьезно взглянул на Арвелла. – Вам просто кажется, что вы хотите уединения. А приходилось ли вам испытать его хоть раз по-настоящему?

– Нет, – признался Арвелл.

– О, тогда вы и понятия не имеете об опасностях, присущих этому состоянию. Разве не лучше было бы, мистер Арвелл, в полной мере пользоваться преимуществами нашей эпохи?

Капитан стал разглагольствовать о Великом Мире, который длится уже более двухсот лет, и о психологической стабильности, благодаря которой он существует. Слегка раскрасневшись, он горячо защищал взаимовыгодный симбиоз между человеком – этим организовавшим общество животным – и его творениями – безупречно действующими машинами. Он напомнил о величайшей задаче человечества – организации функционирования своих созданий с наибольшей эффективностью.

– Все это верно, – согласился Арвелл, – но не для меня.

– А вы пытались подступиться к этому? – хитро улыбаясь, спросил капитан. – Вы испытывали глубоко волнующее чувство взаимного сотрудничества? Чувство удовлетворения, которое приносит руководство сельскохозяйственными андроидами, когда они возделывают пшеничные поля, управление андроидами, орудующими под водой? Какая важная, полезная задача! Даже наиболее простая задача – быть надсмотрщиком, ну, скажем, над двумя или тремя десятками фабричных роботов – и то позволяет испытать при ее решении чувство глубокого удовлетворения. И этим чувством можно поделиться и в еще большей степени усилить его посредством контактов со своими собратьями-людьми.

– Все это не доставляет лично мне ни малейшего удовлетворения, – сказал Арвелл. – Все это не для меня. Я хочу провести остаток своих дней в одиночестве, читая книги и размышляя на своем крохотном астероиде.

Капитан устало потер веки:

– Мистер Арвелл, я не сомневаюсь, что вы в здравом уме и поэтому являетесь хозяином своей судьбы. Я не могу остановить вас. Но все-таки подумайте! Одиночество опасно для современного человека. Невероятно опасно, хотя это не сразу заметно. По этой причине люди научились избегать его.

– Для меня это не опасно, – произнес Арвелл.

– Остается только надеяться, – сказал капитан. – Я от души желаю вам успеха.

Наконец была пройдена орбита Марса, и начался пояс астероидов. С помощью капитана Арвелл выбрал подходящих размеров каменную глыбу. Корабль сравнял свою скорость со скоростью астероида.

– Вы продолжаете настаивать, что четко представляете себе, что именно хотите сделать? – спросил капитан на прощание.

– Безусловно! – воскликнул Арвелл, едва сдерживая волнение от того, что столь желанное одиночество совсем уже рядом.

В течение нескольких следующих часов члены экипажа, облаченные в скафандры, переносили пожитки Арвелла с корабля на астероид и закрепляли их на поверхности. Они смонтировали генераторы воды и воздуха и выгрузили запасы основных компонентов для производства пищи. Наконец они надули прочный купол из пластика, внутри которого предстояло жить Арвеллу, и приступили к распаковке андроида.

– Поосторожнее с ним, – предупредил Арвелл.

Неожиданно ящик выскользнул из неловких рук робота и начал медленно уплывать прочь.

– Зацепите за него трос! – крикнул капитан.

– Быстрее, – взвизгнул Арвелл, наблюдая, как его бесценная машина уплывает в безвоздушное пространство.

Один из членов команды – человек – выпустил гарпун с тросом и начал притягивать к себе колотившийся по корпусу корабля ящик. Без дальнейших задержек он был прикреплен к астероиду. Теперь наконец Арвелл был полностью готов к вступлению во владение своей крохотной планетой.

– Я хочу, чтобы вы еще разок серьезно задумались над этим, – мрачно сказал капитан. – Над опасностью одиночества.

– Все это предрассудки, – резко огрызнулся Арвелл, сгорая от желания остаться одному. – Никакой такой опасности не существует.

– Я вернусь с дополнительным грузом провизии через шесть месяцев. Поверьте мне, опасность существует. Ведь совсем не случайно современный человек избегает…

– Мне можно идти? – оборвал капитана Арвелл.

– Пожалуйста. Желаю удачи.

Одетый в скафандр, с гермошлемом на голове, Арвелл оттолкнулся от корабля в направлении своего крохотного островка в космосе и уже с него наблюдал за отлетом. Когда корабль стал светящейся точкой не больше обычной звезды, он принялся за обустройство. Прежде всего, разумеется, андроид. Он надеялся, что, несмотря на грубое обращение, андроид не получил каких-либо повреждений. Арвелл быстро вскрыл ящик и активировал механизм. Стрелка прибора на лбу андроида показывала, что накопление энергии идет нормально. Вполне нормально.

Арвелл осмотрелся. Астероид представлял собой вытянутую черную скалу. На нем находились все припасы Арвелла, андроид, пища и книги. Со всех сторон беспредельный космос, холодный свет звезд и тусклого солнца и абсолютно черная ночь.

Он слегка вздрогнул и отвернулся.

Андроид был активирован полностью. Впереди немало работы. Но Арвелл как очарованный еще раз взглянул на окружавшее его космическое пространство.

Корабль, едва различимая звездочка, скрылся из виду. Впервые Арвелл ощутил то, о чем раньше имел только смутное представление. Он ощутил уединение. Уединение полное и абсолютное. Из глубины ночи, которой теперь никогда не будет конца, на него безжалостно глядели алмазные точки звезд. Вокруг не было ни единого человека – для него лично человеческая раса перестала существовать. Он был один.

От этого можно сойти с ума.

Арвелл был в восторге.

– Наконец-то я один! – крикнул он звездам.

– О да, – произнес андроид, резко вскакивая на ноги и бросаясь к нему. – Наконец-то мы одни!

Язык любви

Однажды в послеполуденный час Джефферсон Томс зашел в кафе-автомат выпить чашку кофе и позаниматься. Усевшись и пристроив поблизости конспект лекций по философии, он взглянул на девушку, управляющуюся со стайкой роботов-официантов. У девушки были дымчато-серые глаза и волосы цвета ракетного выхлопа, фигурка у нее была тоненькая, но отлично очерченная, и, глядя на все это, Томс внезапно ощутил, что к горлу подкатывает комок, а на ум почему-то приходят осенний вечер, дождь и огонек свечи.

Вот так к Джефферсону Томсу пришла любовь. Чтобы познакомиться с девушкой, этот обычно сдержанный молодой человек послал жалобу по поводу слишком автоматического обслуживания. Когда встреча состоялась, Томс был косноязычен и переполнен чувствами. И все же он ухитрился назначить ей свидание.

Девушка – ее звали Дорис – согласилась сразу. Коренастый черноволосый студент произвел на нее впечатление. Тут-то начались муки Джефферсона Томса.

Несмотря на успехи в изучении философии, он обнаружил, что любовь – это восхитительное и в то же время на редкость беспокойное чувство. Даже в веке, в котором жил Томс, веке, когда космические лайнеры уничтожили расстояние между отдаленными мирами, болезни были окончательно побеждены, войны – немыслимы, а все вопросы, имевшие хоть малейшую важность, образцово разрешены, проблема любви оставалась все такой же сложной.